Я всегда была настолько здорова! История

Это история одной пациентки с раком IV стадии. Оставившая отзыв женщина пожелала опубликоваться анонимно.

В приятно освещенном больничном коридоре я ждала звонка своего врача.

Я всегда была настолько здорова, что не могла представить, что новости окажутся плохими. Когда телефон зазвонил, я вышла в коридор, чтобы поговорить со своим врачом, но так, чтобы никто не слышал.

«Мне очень жаль, — сказал он. «Новости не очень хорошие. Компьютерная томография показала наличие образований в вашей брюшной полости. Скорее всего, они не доброкачественные».

Я не знала, что ответить. Голос у него был взволнованный и немолодой. Я помню, как сопротивлялась желанию утешить его, и фрагменты нашего разговора: «У вас, вероятно, рак яичников, — сказал он мне.
«Вам следует обратиться к специалисту, я вас направлю к лучшему… завтра, если возможно. Вы там одна? Дома есть кто-нибудь? Сможете ли вы самостоятельно добраться до дома?» Едва выехав с парковки больницы, я начала плакать. На протяжении пути домой в черноте февральского вечера я то и дело всхлипывала.

Практически никто в моей семье не болел раком. Это было то, чего я никак не ожидала. Мой муж, старше меня на 10 лет. Мы полагали, что я переживу его. Теперь это казалось неопределенным. За рулем, размытая слезами, я думала о своей жизни: о том, как росла с двумя братьями на окраине Одинцово; о своих родителях и обо всем, что они мне дали; о двух самых старших подругах, с которыми я играла в куклы, ходила в школу, каталась на велосипеде, пела, пробовалась в спортивные команды, ссорилась, мирилась. Я думала о университете, о предыдущей работе дизайнеромом по ланшафдту и растениеводству, о двух летних работах в хозяйстве универа. Потом была учеба в аспирантуре по экологии и генетике, а позже — по научной политике. Я вспомнил, как решил стать учителем биологии в средней школе, и конкретных учеников, чьи жизни я изменил.

Мои мысли обратились к мужу и моей взрослой дочери Марии.

Возможно, я не переживу эту болезнь, но я уже принесла пользу миру. Я имела значение. Да, моя жизнь была достойна того, чтобы ее прожить. Я могу умереть и знать, что изменила мир к лучшему, чуть. Достаточно ли этого? Нет. Я не была готова. Я не могла умереть.

На следующий день был четверг, и я отправилась на работу, как будто и не плакала весь предыдущий вечер. Я притворилась, что ничего не изменилось, и вела уроки, в то время как муж провел день, пытаясь записать меня на прием в онкологический центр.
На биологии продвинутого уровня студенты выполняли последние шаги по выделению белка из генетически модифицированных бактерий. На вводном курсе биологии я продолжала учить своих студентов изучать закономерности генетического наследования. Я убирала класс, раскладывала вещи, организовывала тот маленький уголок мира, который я могла контролировать.

Благодаря усилиям врача мне назначили встречу в израильской клинике.

Благодаря усилиям моего врача и мужа мне назначили встречу через четыре дня в израильской клинике. Медицинский онколог был одет в голубую рубашку и пиджак с цветочным значком на лацкане. В начале приема он тепло поприветствовал нас и объяснил, что мое состояние не очень хорошее. Хирург прибыла позже, одетый в халат. Они эффективно представили свой анализ моей ситуации.

Основываясь на результатах сканирования и отсутствии у меня симптомов, они оба считали, что рак медленно растет и может быть удален с помощью операции. Шесть раундов последующей «химиотерапии» приведут все в порядок.
Они подчеркнули, что это лечение было успешным для тысяч женщин. Это был энергичный и уверенный в себе дуэт. Онколог ободряюще положил руку на мою руку: «Мы поможем вам выжить», — сказал он. План операции неожиданно изменился. Через два дня после первого визита меня начало тошнить. Через четыре дня у меня начались запоры и боли, а живот раздулся от жидкости, выделяемой раком. Боль стала настолько сильной, что меня положили в больницу. После этого было проведено сканирование, которое показало обширность заболевания, гораздо большую, чем предполагалось ранее. Мне потребовался первый парацентез, и я наблюдал, как из моей брюшной полости удалили более двух литров жидкости. Медицинская команда решила отложить операцию и начать химиотерапию. Последовали три раунда паклитаксела и карбоплатина. Жидкость в брюшной полости должна была высохнуть, но этого не произошло. Еженедельно я посещала отделение интервенционной радиологии, чтобы откачать литры жидкости. Меня тошнило от химиотерапии и изматывала тошнота.

Худея с каждой неделей и теряя волосы, я стала похожа на птицу.

Детеныш страуса, сказала подруга. Мой онколог предложил поставить катетер в брюшную полость, чтобы мне не нужно было ходить в ИК, но другая подруга рассказала мне о человеке, который умер от рака яичников. Ближе к концу она ежедневно откачивала литры жидкости. Я боялась, что такой дренаж будет означать, что я умираю. Приведет к смерти. Я отказалась от дренажа. Рак питал магическое мышление, суеверия.
Большую часть месяца я провела в постели. Из нашей спальни я наблюдала за тем, как качаются ветки деревьев, как падает снег, как кормятся птицы и белки, как тает снег. Мои дни состояли из приема лекарств, попыток поесть и сна. Муж рассказал родным и друзьям, как я люблю бумажные открытки, отправленные по почте, и я стала получать их каждый день — от родственников, друзей, коллег, студентов. Да, я имела значение, и благодаря этому я была готова пережить каждый трудный день. Друзья помогли составить график приема пищи, посетителей.

Ежедневно кто-нибудь из друзей приходил ко мне на пару часов, облегчая настроение и сообщая новости о мире за пределами моей болезни. Помогая учителю, который надолго заменил меня, я время от времени выполняла мелкие поручения, напоминавшие мне о прежней жизни. Муж заставлял меня ходить. Когда симптомы болезни прогрессировали, я хотела сдаться. Внутренняя жидкость давила на мои органы, и я с трудом могла сидеть, стоять, есть, дышать. Я хотела, чтобы меня оставили в покое. Но муж, сердитый, испуганный и преисполненный глубокой любви, не позволил мне этого сделать. Поэтому я, закутавшись, медленно прогуливалась по тропинке в лесу рядом с нашим домом. Несмотря на себя, я знала, что он прав, и продолжала гулять каждый день, когда могла. За несколько недель снег растаял. Канавы наполнились. Мы слушали толпу лягушек, празднующих теплый полдень. Я обнаружила розовые женские тапочки там, где никогда раньше их не видела. Появились другие ранние весенние цветы. Я услышала крики перелетных птиц, прилетевших на гнездовье.